История «священных» грибов в Мексике

Содержание

• Сложности изучения
• «Грибы преисподней»
• Таинственные скульптуры
• Был ли мухомор священным для майя?
• Культ грибов в Центральной Америке
• Микофилы и Микофобы
• «Шокирующее событие»
• Последний этап

В последнее время научное сообщество всё чаще получает известия о том, что некоторые потомки майя (два племени, живущие на юге Мексики) употребляют психоактивный гриб Stropharia cubensis для религиозных церемоний, гаданий и в лечебных целях. Доказательств правдивости этих заявлений пока нет, однако, если данная информация подтвердится официально, такое открытие станет одним из самых значимых достижений в исследовании ритуального использования растительных галлюциногенов в Центральной Америке.

Подобное поведение было выявлено у народности Чолоу (Cholоw). Их поселение находится недалеко от заброшенного церемониального центра майя в Паленке, штат Чьяпас. Вероятно, как и другие места жительства древней цивилизации, поселение было построено и заселено народом, говорящим на языке чоль. Вторая группа – небольшая популяция лакандонов. До наших дней сохранилось всего несколько общин, населяющих береги реки Усумасинта, недалеко от границы с Гватемалой. В ожидании необходимого подтверждения вышеуказанных фактов, несколько антропологов предположили, что существуют и другие народности, использующие галлюциногенные грибы для мистических практик.

Сложности изучения

В 1950-х и в начале 1960-х годов, после публикации статей учёных о ритуалах с применением псилоцибе, многие «поклонники грибов» других национальностей избивали индейцев в Оахаке. Потому сейчас коренное население более сдержано в этом вопросе. Несколько авторитетных исследователей пытались заняться детальной проработкой имеющегося предположения прямо на месте, но не смогли подтвердить факта употребления психоделиков за то короткое время, что было в их распоряжении. Все попытки получить информацию из первых рук оказались тщетными.

Проблема ещё более усложнялась особенностями S. сubensis. Он растёт преимущественно на навозе крупного рогатого скота (например, на травянистых лугах вокруг Паленке). Такие животные были завезены конкистадорами во время завоевания. Исходя из этого можно сделать вывод, что Новый Свет не мог быть естественной средой обитания данного вида.

Однако против подобного заявления свидетельствовал тот факт, что «магическая» разновидность не была зарегистрирована в Испании или на юге Европы. Также было обнаружено, что есть местный представитель фауны, чьи фекалии способствуют развитию S. сubensis. Им оказался обычный олень. Парнокопытное играло огромную роль в космологии местных культур.

Об использовании галлюциногенных грибов в стране Чолоу впервые сообщил студент-медик Коу из Йельского университета. Он заявил о существовании целого ритуала поедания шаманами «мистических» плодов для разговора с божествами. В 1972 году специалист по классическому периоду цивилизации майя, Мерл Грин Робертсон, опубликовала книгу о разных статуях из Яшчилана – культурного центра великого народа, расположенного в районе реки Усумасинта. В ходе своей работы исследовательница узнала, что некоторые жрецы Лакандона ели псилоцибе в полном уединении. Обычно церемония проводилась в руинах небольших храмов или погребальных построек в вышеупомянутом городе. Ей рассказали, что «волшебный» ингредиент готовят особым образом в специальных глиняных мисках. Такая посуда не используется для других целей.

Антропологи изучали жизнь лакандонов в течении многих десятилетий. Следует подчеркнуть, что, хотя «волшебное» опьянение и является существенным аспектом их обрядов, ни один из исследователей не был свидетелем подобных практик. Тем не менее, информаторы сообщили миссис Робертсон, что «священные» грибы служили средством общения с богами с давних времён. Самый старый член общины рассказал, что наркотикосодержащие тела применялись в их церемониях ещё когда он был ребёнком. Сразу ясно, что к таким заявлениям нужно относиться серьёзно. Индейцы давно научились (по достаточно уважительной причине) прятать и скрывать всё, что, по их мнению, могло вызвать гнев или неодобрение церковных властей и других чужаков.

Кроме того, помимо пейота (кактуса, содержащего алкалоиды), только недавно галлюциногенные растения стали центром антропологических исследований в Америке и других странах. Учёные, проводящие полевое изучение, только начинают учиться задавать правильные вопросы. А иногда лучше вообще ничего не спрашивать, а терпеливо ждать, пока информация придёт естественным путем. Такая тактика может занимать недели или месяцы. Необходимо проводить как можно больше времени с представителями общины, чтобы убедить их что никто не собирается вредить им или заставлять менять свои привычки.

Именно по этой причине широкую общественность не должно удивлять, что ни А.М. Тоззер (1907), автор классического сравнительного исследования Лакандона, ни другие учёные даже не предполагали, что ритуальное опьянение – хорошо ими описанное – могло быть вызвано не только алкоголем.

Хотя многое ещё предстоит доказать, употребление психоактивных видов определёнными потомками великой цивилизации в наше время имеет большое значение для решения ряда вопросов. Полученные данные смогут пролить свет на «белые пятна» в истории развития грибных «культов» у древнего народа. А также на причины их исчезновения в одном из районов Центральной Америки, где археологические свидетельства существования почитания «магических» свойств псилоцибе были наиболее убедительными.

Как отметил Томпсон (1970), в записях об особенностях культуры майя, сделанных во времена колонизации, встречаются некоторые полезные работы по фитотерапии. Однако, в них ничего не говорится о необычных грибах, а также о других наркотикосодержащих растениях (кроме табака) в культуре великой нации. Примечательным является тот факт, что в 16-17 веке конкистадоры довольно много писали о галлюциногенных плодах, растущих в центральной Мексике.

Ещё 3000 лет назад, как минимум, жители высокогорья и тихоокеанских склонов Гватемалы, а также некоторые из их соседей, считали определённые разновидности настолько священными и могущественными – возможно, даже божественными – что изображали их на резных камнях. Фактически, создание подобных изображений или идолов различной символической сложности продолжалось в Мезоамерике почти два тысячелетия, примерно с 1000 г. до н. э. до конца классического периода, около 900 г. н.э. Можно предположить, что культ наркотикосодержащих тел не только длился тысячи лет, но и был в древности значительно более распространён, чем указано в хрониках 16-го века.

«Грибы преисподней»

На самом деле, Томпсон был прав лишь частично, когда сказал, что завоеватели умалчивали о галлюциногенах у майя. Несколько ранних словарей, составленных испанскими священниками в гватемальском нагорье, демонстрируют значительные знания индейцев об опьяняющем действии многих видов плодовых тел. Один из старейших колониальных списков слов, словарь Вико, по-видимому, составленный задолго до 1550 года, явно упоминает психоделик под названием «Хibalbaj okox» (xibalba – подземный мир, или ад; okox – гриб).

Такое словосочетание указывает на то, что данная разновидность является галлюциногенной. Фактически, «xibalba» относится не только к подземному миру с девятью правителями и девятью уровнями, но и к возможности его видеть. Поэтому название можно понимать, как «гриб, дающий видение ада» или «мира мёртвых». Вышеупомянутый вид также встречается в более позднем словаре «Vocabulario de la lengua Cakchique» Фрая Томаса Кото, датированном примерно 1690 годом (рукопись в библиотеке Американского философского общества, в Филадельфии). Он упорядочивает большую часть более раннего материала о народе какчикель, относящегося к группам майя. Согласно его работе, «xibalbaj okox», также назывался «k'aizalah okox», что можно перевести как «гриб, заставляющий терять рассудок».

В работе Кото также описано опьяняющее плодовое тело «k'ekc'un» или «muxan okox» - «гриб, сводящий с ума» (на языках миксе-дзоки в южной Мексике «mox» означает «гриб», а «okox» - «безумный»). Лайл Кэмпбелл и Терренс Кауфман, два лингвиста, недавно исследовавшие проблему филологической дисперсии в Мезоамерике, считают последний упомянутый экземпляр одним из немногих примеров заимствования слов в языки майя. Ритуальные термины использовались из миксе-дзоки в древние времена, возможно, ещё в 1000 г. до н.э. или даже раньше. Поскольку они также приписывают вышеуказанный диалект ольмекам - «материнской культуре» Центральной Америки – можно предположить, что последние, возможно, сыграли важную роль в распространении грибных культов.

Таинственные скульптуры

В нескольких ранних источниках информации на гватемальских языках древнего народа встречаются сведения о представителе псилоцибе, специально названном в честь подземного мира – то есть страны мёртвых. Данный материал является особенно интересным в свете открытия церемониального склепа с девятью плодовыми телами, красиво вырезанными из камня, и таким же количеством миниатюрных метатес (особая посуда для проведения обрядов), созданных примерно 2200 лет назад. Культурное наследие было найдено в богато обставленной гробнице в Каминальхуйу, на месте археологических раскопок позднего доклассического и раннего периода древней цивилизации.

Сходство числа статуй, похороненных вместе с сановником майя, с количеством правителей подземного мира (согласно представлениям великого народа) сразу произвело впечатление на археолога Стефана де Борхеджи. Он выдвинул теорию, согласно которой идолы почти наверняка связаны с богами Шибальбы, как описано в священной книге «Пополь-Вух».

Каменные изваяния обнаруживались при археологических раскопках в Гватемале и Мексике начиная с 19-го века. Вышеупомянутый учёный, директор Общественного музея Милуоки в штате Висконсин, описал, классифицировал и предварительно датировал около 50 из них. В 1971 году ботаник Бернард Лоуи добавил к уже имеющемуся списку ещё 50 экземпляров, в основном с высокогорья и тихоокеанских районов Гватемалы. Ричард М. Роуз, антрополог, работавший над классификацией всех сходств рукотворных грибов, каталогизировал более 200 скульптур. Многие из них относятся к первому тысячелетию до н. э.

Большинство «каменных галлюциногенов» были найдены в гватемальской земле, и лишь некоторые – в Сальвадоре и Гондурасе, на юге, а также на севере Мексики, недалеко от Веракруса и Герреро. К сожалению, за исключением нескольких известных захоронений, большинство статуй были извлечены любителями, а не в научно-контролируемых условиях. Поэтому обычно невозможно получить надежную информацию о происхождении и контексте находок.

Связь между резными фигурками и историческими мезоамериканскими культами не всегда признавалась специалистами. Когда в 19-ом веке впервые появились сообщения о скульптурах, они считались просто фаллическими символами. Данная теория до сих пор имеет своих последователей. Если углубиться в имеющиеся материалы, стоит отметить, что фаллический элемент должен рассматриваться как половина мужского и женского единства. С такой точки зрения, ножка (мужская) и шляпка (женская) хорошо сочетаются с традиционной мексиканской системой оппозиционного дополнения и синтеза элементов обоих полов. Их единство считалось важным условием плодородия. Именно эта концепция выражена в космологии Центральной Америки: в легенде о слиянии первой пары богов-творцов, в одно бисексуальное существо.

В 1898 году Карл Саппер впервые определил археологические изваяния из Гватемалы и Сальвадора как идолов грибовидных божеств. Он отверг, по очевидным морфологическим причинам, мнение о том, что они служили сакральными компонентами в культе плодовитости. Даже сейчас встречаются предположения о том, что они могли использоваться как сиденья, территориальные указатели или инструменты гончаров для изготовления форм для специальных чаш.

Из всех перечисленных теорий можно привести убедительные аргументы только в пользу разметки. Но даже если идолы в древности служили для обозначения границ собственности земельных общин, в любом случае считающихся священными, они могли делать это как божества-хранители, а не как маркеры владения имуществом в современном понимании. В любом случае, отказ признать скульптуры тем, чем они, по всей видимости, являются – каменными грибами – вероятно, представляет собой следствие разделения людей на тех, кто любит плодовые тела и тех, кто испытывает к ним неприязнь. По терминологии Р.Г. Уоссона – микофилов и микофобов. Такую дихотомию, он связывает с историей наркотикосодержащих плодов в жизни различных популяций из далекого прошлого.

Многие скульптуры, особенно датированные между 1000 и 100 г. до н. э., не только представляют собой натуралистические грибы, но также содержат в своих очертаниях человеческое лицо или фигуру. Иногда можно увидеть какое-то мифическое или реальное животное. Очень часто изображались жаба и ягуар, сливающиеся с ножкой. Связь хищника и псилоцибе чрезвычайно интересна в свете упоминания необычного представителя данного рода, называемого «ухо ягуара» в словаре Кото.

Одно из самых интригующих изваяний изображает психоделик, выходящий из перевернутого рта жабы. По всей видимости это – «Bufo marinus», ядовитое земноводное. Оно обитает в Центральной Америке, а также в тропиках южной части континента, оставаясь на божественной земле, как Богиня-Мать в своей чудовищной форме. По верованиям индейцев Такана из Амазонской Боливии, она могла предстать перед людьми как, например, Тлалтекутли – «Хозяин Земли», земное чудовище в ацтекской мифологии, или Жаба-Мать – «Eaua Quinahi», что также означает «Землевладелец» или «Хранительница Земли».

В 1967 году в одной из своих работ Уоссон, помимо обсуждения ключевой роли непорочной девушки в приготовлении ритуальных галлюциногенов, обратил внимание на ещё один интересный натуралистический синтез и символические элементы на статуе из Нью-йоркской коллекции: шляпка гриба украшена рифленым кольцом. По словам Стефана Ф. де Борхеджи, она является отличительной чертой раннего доклассического периода, возможно, 1000 г. до н. э. Кроме того, помимо наркотического плода, там была изображена молодая дева. Скульпторы с такой же тематикой были найдены на территории современных миштеков, сьерра-масатеков и сапотеков. В записях Хасинто-де-ла-Серна и Санто Официо прослеживаются эти же мотивы.

Был ли мухомор священным для майя?

Фигуры психоделических плодовых тел, сделанные из обожженной глины, находили в Мексике и в Южной Америке. Морфология западно-мексиканских статуэток не оставляет сомнений в том, что это род Псилоцибе. Некоторые изваяния даже подчеркивают характерный бугорок в центре шляпки.

Нет никаких доказательств того, что семейство Amanita когда-либо использовалось для связи с богами в Центральной Америке. Однако, некоторые скульптуры, найденные в Гватемале, выглядят более похожими A. muscaria, красный мухомор, растущий в вышеуказанной стране и в Северной Америке.

С другой стороны, тот факт, что ножка каменных грибов обычно толстая как, например, у A. muscaria, а не веретенообразная, как у Psilocybe, может быть связан только с прочностью материала для резьбы, особенно если нижняя часть соединена с подобием человека или животного. Возможно, в прошлом существовали также деревянные идолы, по своим характеристикам больше приближённые к внешнему виду Stropharia или псилоцибиновых особей.

В любом случае, майя из высокогорья Гватемалы, очевидно, знали о «сверхъестественных» свойствах мухомора. Они назвали его «cakuljа ikox» (cakulja – молния, ikox – гриб). Таким образом, данный вид ассоциируется с богом Чаком - повелителем молний. Также он управляет карликами, способными призывать дождь. В давние времена их называли чаками, но после завоевания испанцами, они были обращенных в христианство (по имени, а не по функциям) и сейчас известны как «маленькие ангелочки».

Керамическое искусство цивилизации моче в Перу (400 г. до н.э. - 500 г. н.э.) включает в себя множество антропоморфных изображений плодов, содержащих алкалоиды, а также фигурки с головными уборами в виде шляпок, датируемые первыми веками н. э. Ещё более интересными являются некоторые литые золотые подвески из Северной Колумбии и Панамы, по-видимому, символизирующие божество.

Такие особенности долго удивляли местных специалистов по доисторическому искусству, пока Андре Эммерих не опубликовал в 1965 году убедительный аргумент в пользу того, что это два гриба, претерпевших дизайнерские изменения от почти натуралистических в ранних версиях к более нестандартным, включая потерю ножки в поздних изделиях. Подобные творения также встречаются на севере, на статуэтках, найденных археологами в Халиско (западная Мексика).

О доиспанском использовании псилоцибе в Южной Америке известно довольно мало, за исключением записи иезуитов из Перу о том, что жители племени «Jurimaguaо» отравились плодовым телом, описанным как «древесный гриб».

Огромную роль в истории развития науки о мексиканских психоделиках сыграл Р. Гордон Уоссон. Именно он и его покойная жена Валентина Павловна Уоссон в середине 1950-х годов заново открыли культ плодов, содержащих алкалоиды, у индейцев Оахаки. Они привлекли к нему внимание всего мира, не только на страницах журнала «Life» и в научных изданиях, а и в книге «Грибы, Россия и история» (1957г.). В ней Борхеджи и Уоссон описали связь между «магическим» продуктом из Мексики и доисторическими каменными скульптурами из Гватемалы. Впервые в печати рассматривалась возможность того, что эти объекты имеют что-то общее.

Первое же упоминание о галлюциногенных экземплярах с тонкими ножками и маленькими круглыми шляпками встречается у Сахаглина (16-й век). Ацтеки называли их «теонанакатль», что означат «тело» или «пища богов». Они употребляли «мистический» ингредиент с мёдом. Лакандонцы утверждали, что тоже принимают его со сладким нектаром. Воздействие наркотических соединений, содержащихся в плодах могло быть как приятным, так и устрашающим.

Работы Франсиско Эрнандеса (1651 г.) были более подробными. Он перечислил три опьяняющих вида, которым поклонялись жители центральной Мексики во время завоевания. В 17 веке Хасинто де ла Сема и Руис де Аларкон всё ещё интересовались использованием «волшебных» продуктов в местных ритуалах. Однако с тех пор в литературе не было ни единого ботанического определения используемых ингредиентов. Данная тема настолько игнорировалась, что исследователь Саффорд (1915) решил, что представители рода псилоцибе никогда не применялись для связи с богами, и что «теонанакатль» на самом деле – пейот.

Этноцентрический вердикт учёного получил широкое признание, хотя он противоречил некоторым очень явным историческим сведениям. Например, Сахаглин писал: «Они растут на равнинах, в траве. Шляпка круглая, ножка длинная и тонкая». Подобные слова, едва ли подходят для описания кактуса, встречающегося только в полузасушливых северных высоких пустынях. Одним из тех, кто не согласился с таким заявлением, был доктор Реко. Он настаивал на том, что старые источники были правдивыми и что употребление психоделиков действительно сохранилось в отдаленных горных деревнях Оахаки.

Культ грибов в Центральной Америке

В 1936 г. Вейтланер впервые столкнулся с наркотическими телами в стране масатеков (штат Оахака). Он отправил образец профессору Реко, а тот переслал его в Гарвардский ботанический музей. К сожалению, материал прибыл слишком повреждённым, чтобы его можно было идентифицировать. В 1938 г. Вейтланер, его дочь Ирмгард и её будущий муж Жан Бассет Джонсон стали первыми посторонними, допущенными к участию в магических практиках индейцев. Но они не присутствовали при ночном ритуале исцеления, где как раз и применялся психоактивный продукт. Джонсон описал свой опыт на собрании «Sociedad Mexicana de Antropologia» в августе 1938 года, а в 1939 – в более обширной работе, опубликованной Этнографическим музеем Гетеборга.

Он утверждал, что использование опьяняющих плодов казалось обычным явлением среди коренного населения. Шаманы применяли их в основном для объяснения причины болезней. Во время сеансов с психоделиками обращались с большим почтением. Считалось, что говорят они, а не жрецы. Джонсон также подтвердил, что потомки древней цивилизации знали не один, а несколько «магических» грибов.

Через месяц после опыта Вейтланера и Джонсона в Уаутла-де-Хименес, Шультес и Реко получили от своих информаторов из той же деревни образцы трёх разных видов. Исследователи внимательно изучили их морфологию и в 1939 г. опубликовали первое научное описание. В 1956 г. выдающийся французский миколог Роджер Хайм, директор Музея естественной истории в Париже, идентифицировал один их экземпляров, как Psilocybe caerulescens. Второй был распознан гарвардским микологом доктором Дэвидом Линдером, как Panaeolus campanulatus, позже оказалось, что это на самом деле Panaeolus sphinctrinus. Третий плод изучил доктор Рольф Сингер. Как выяснилось, его название - Stropharia cubensis.

Во время поездки в 1938 году Шультес и Реко исследовали возможность применения опьяняющих грибов в других странах масатеков на юго-востоке Мексики. С тех пор в список племён, использующих психоделики в «волшебных» церемониях, были добавлены новые народы. В 1970-1971 годах в этот перечень попали общины «Матлацинка» из Окстотилпана, в Сан-Франциско (небольшой городок примерно в 25 милях к юго-востоку от Толуки), а также, возможно, «Чоль» и «Лакандон».

Если углубиться в историю, то можно обнаружить, что матлацинки, принадлежащие к одной из старейших лингвистических семей Центральной Америки, являются первыми жителями центральной части страны, употреблявшими «магическую» пищу с 16-17 веков. В общей сложности сейчас известно около 15 различных групп индейцев (каждая со своим языком), чьи целители использовали галлюциногенные продукты. Возможно, существуют и другие народности, сохранившие подобные практики и по сей день.

Микофилы и Микофобы

Благодаря Р. Г. Уоссону, исследования психоделиков в Мезоамерике вступили в совершенно новую, более публичную фазу. Роберт был банкиром, вице-президентом компании «J.P. Morgan & Co» в Нью-Йорке. Его жена, Валентина Павловна, была педиатром российского происхождения. Этноботаник часто рассказывал об их глубоком личном участии в изучении опьяняющих плодов. Из-за разного отношения к наркотикосодержащим экземплярам в родных культурах пары, их точки зрения, касательно данного вопроса, радикально отличались.

Учёный писал: «Кто-то скажет, что разница в эмоциональном отношении – всего лишь мелочь, не стоящая внимания. Однако мы с женой так не думали и потратили более 30 лет на тщательный анализ, определение и прослеживание изменений наших мнений начиная с самого детства. Сделанные открытия, в том числе повторное выявление религиозной роли галлюциногенных разновидностей в Мексике, могут быть связаны с озабоченностью культурным разрывом между мной и моей женой, между нашими народами, между микофилией и микофобией (термины были придуманы для обозначения этих двух взглядов), разделяющие индоевропейские народы на два лагеря».

В 1952 году супруги впервые узнали о ранних записях (ещё времён колонизации) про «волшебные» церемонии, подтверждённые Шультесом и другими учёными в конце 1930-х годов, а также о необычных археологических артефактах, называемых «грибными камнями». В 1953 году они серьёзно увлеклись данной проблемой, чему способствовало подробное описание мазатекских «божественных» практик, полученное от мисс Юнис Пайк, участницы лингвист-миссионерской службы переводчиков Библии Уиклифа. Она несколько лет провела среди индейцев Оахаки, потому её словам можно было верить.

Имеющиеся сведения подтвердили, что вера в священность плодов, содержащих алкалоиды, на самом деле была широко распространена, но потомки майя хорошо хранили свою тайну от посторонних. Как сообщил Джонсон в 1939 году, дохристианские, христианские религиозные концепции и терминология были неразрывно связаны с ритуалами Оахаки. Они присутствуют повсюду, кроме практик Уичоли (их церемония с употреблением пейота также по сути не является христианской как по смыслу, так и по терминологии). Например, масатеки называли псилоцибе кровью Христа, потому что считали, что они растут только в местах, орошенных кровью Сына Божьего. Согласно другой традиции, псилоцибе прорастали там, где капля слюны «Спасителя» увлажняла землю, и именно по этой причине он общался с людьми через психоделики.

«Шокирующее событие»

В 1953 г. Уоссоны впервые приехали в Оахаку. Не прошло и двух лет, как они смогли создать достаточно тёплые, доверительные узы с жителями племени, чтобы те позволили им есть «священную» пищу. Итак, в 1955 г. Роберт и его коллега Алан Ричардсон стали первыми «чужаками», действительно участвовавшими в обряде исцеления наркотическими плодами. Позже учёный сообщил, что он получил незабываемый опыт, очень повлиявший на него не только благодаря алкалоидам, содержащимся в еде, а и за счёт особенностей культурного наследия в целом.

В своих работах этноботаник писал о необычном воздействии на психику грибов и других галлюциногенов. По его словам, было бы ошибочно предполагать, что они являются или были единственным средством достижения изменённого состояния сознания. По-видимому, пророки, мистики и жрецы «…казалось, наслаждались видениями, соответствующими требованиям древних мистерий».

Уоссон так описывал свои впечатления: «... преимущество галлюциногенного плода в том, что он позволяет видеть более ясно, даёт возможность заглянуть за пределы горизонта нашей жизни, путешествовать в прошлое и будущее, перемещаться в другие миры, даже (как говорят индейцы) познать Бога... Все галлюцинации выглядят очень реалистично».

Учёный ощутил то, что он позже охарактеризовал как событие, «потрясшее душу». На тот момент он был убеждён в том, что магические силы, приписываемые псилоцибе с древних времён, действительно были реальны. Этноботаник утверждал, что химические соединения сами по себе не способны стать причиной переживания невыразимой тайны, связанной с одновременным участием всех органов чувств.

Последний этап

Тем не менее, Уоссон был достаточно образованным, чтобы выйти за рамки подобного мнения. Ещё до своего «мистического» опыта у масатеков он довольно часто общался с Роджером Хаймом, одним из ведущих микологов западного мира. Хайм сопровождал его в дальнейших экспедициях в горы Оахака. В результате было идентифицировано около дюжины различных видов, в основном из рода Psilocybe, Conocybe и Stropharia. Благодаря дополнительным полевым работам Рольфа Зингера и мексиканского ботаника Гастона Гусмана Уэрта, в конце 1950-х годов картина употребления необычных грибов в Мексике, совершенно неизвестная двадцатью годами ранее, была практически завершена.

Подводя итоги в 1972 г., Шультес и Хофманн в их совместной монографии о растительных галлюциногенах (опубликованной в 1973г.) писали, что наиболее важными семействами являются Psilocybe и Stropharia. По-видимому, чаще всего использовались такие разновидности:

• P. mexicana;
• P. caerulescens var. mazatecorum;
• P. caerulescens var. nigripes;
• P. Yungensis;
• P. mixaeensis;
• P. hoogshagenii;
• P. aztecorum;
• P. muliercula;
• S. cubensis.

В 1958 г., в работе о потомках майя в Оахаке, Сингер сообщил, что он не обнаружил в церемониале масатеков Panaeolus sphinctrinus – одного из трёх галлюциногенных видов, которые индейцы дали Шульту и Реко в 1938 году. Но, по словам Шультеса, у каждого шамана есть свои фавориты среди «мистических» ингредиентов. Кроме того, жрецы используют разные грибы. Обычно их выбор зависит от сезонной доступности и цели конкретной церемонии. Одним из самых важных опьяняющих продуктов в Мексике считается P. mexicana, но самые сильные психоделические эффекты, похоже, оказывает S. cubensis.

Роджеру Хайму удалось вырастить «священную» культуру в Париже в лабораторных условиях. Но его попытки выделить активные вещества P. mexicana оказались тщетными. Тогда он отправил несколько образцов Хофманну в Сандоз для анализа. Тот почти сразу смог обнаружить соединения, вызывающие необычные эффекты. Спустя некоторое время у него вышло синтетически воссоздать алкалоиды без использования плодовых тел.

Учёному удалось идентифицировать главную активную составляющую. Психоактивными эффектами обладал кислый фосфорный эфир 4-гидроксидиметилтриптаминовой кислоты, связанный с другими встречающимися в природе органическими соединениями, такими как буфотенин и серотонин. Он назвал вещество псилоцибином. Также присутствовало соединение в виде нестабильного производного – псилоцин. Те же алкалоиды были выделены из нескольких североамериканских и европейских разновидностей, не использующихся в качестве психоделиков. Не известно, применялись ли они таким образом ранее.

Хофманн сообщил, что активные триптамины «священных» плодов составляют около 0,03% от общей массы. Для достижения эффекта, сравнимого с воздействием 30 отдельных экземпляров, потребуется всего 0,01 г кристаллизованного порошка, растворенного в воде.

Наиболее важными открытием фитохимического исследования наркотических культур стало то, что псилоцибин и псилоцин химически-структурно связаны с серотонином, веществом, встречающимся в мозге млекопитающих и играющим значительную роль в его работе. Структурная взаимосвязь активных компонентов грибов и «гормона счастья» объясняет их необычное воздействие и даёт представление о биохимии самого мозга.

Подобные явления можно объяснить возбуждением симпатической нервной системы. При употреблении от 6 до 20 мг у людей не наблюдается заметных физических симптомов. Однако происходят фундаментальные изменения сознания с совершенно другим восприятием пространства, времени, собственной психики и тела. Зрение и слух, сильно обостряются. Давно забытые события, часто относящиеся к периоду самого раннего детства, часто «всплывают» с поразительной ясностью.

Таким образом была разгадана тайна «мистических» переживаний древних шаманов во время магических ритуалов с использованием психоделиков. Однако это ещё не конец истории. С того момента было проведено множество экспериментов и открыто значительное количество новых фактов. Даже по сей день изучение псилоцибе продолжается.